Эксперт » Вс фев 12, 2012 8:20 pm
Хачатуров
Отец Хачатурова был строителем, возводил подмосковные Мытищи, и его старший сын Данил пошёл по проторённой тропе — после школы поступил в Московский инженерно-строительный институт (сейчас Московский государственный строительный университет). Окончив инженерно-экономический факультет в 1994 году, Хачатуров осмотрелся и понял, что большие деньги делаются в банках — никакая стройка не приносила 200% годовых. И устроился экономистом в небольшой Морской акционерный банк, рассчитывая торговать ценными бумагами.
В августе 1995 года Минфин выпустил облигации государственного сберегательного займа (ОГСЗ). Эти бумаги сроком обращения до двух лет размещались на закрытых торгах и свободно обращались на вторичном рынке в документарной форме. Бумаги с низкой номинальной стоимостью предназначались для населения, но до него так и не дошли, ими торговали профессиональные участники финансового рынка. Рынок был устроен очень просто. Небольшие банки скупали пакеты ОГСЗ у своих клиентов и на рынке и перепродавали более крупным игрокам, а основным держателем этих бумаг (как и других гособлигаций, ГКО и ОФЗ) был Сбербанк. Хачатуров убедил начальство Морского акционерного банка, что здесь можно неплохо заработать, выбил деньги в управление и приступил к спекуляциям. Через некоторое время он стал торговать ещё и акциями.
Сделки тогда часто заключались по телефону, увидеть полную ценовую картину было довольно сложно, о результатах торгов трейдеры узнавали только на следующее утро из сводок агентства АК&М, которое развозило брокерам дискеты с информацией. Сначала Хачатуров уговаривал кого-то из контрагентов продать ему акции, например, «Ростелекома» по $2, а потом звонил в другую компанию и предлагал купить эти бумаги за $4, ссылаясь на ажиотажный спрос и быстрый рост рынка. На следующий день ему звонил возмущённый покупатель, но Хачатуров тут же давал совет, кому перепродать акции. Принося прибыль банку, он не забывал и о себе.
Рынок уверенно рос, и дела Хачатурова шли настолько хорошо, что друзья, знакомые и знакомые знакомых стали давать ему деньги в управление. Все изменилось осенью 1997 года: 27 октября из-за кризиса в Юго-Восточной Азии рухнули индексы во всем мире. До России волна распродаж докатилась на следующий день, за одну торговую сессию индекс РТС потерял больше 19%. До этого момента Хачатуров он считал себя богатым человеком, а большая часть его вложений была в акциях «Юганскнефтегаза». Три дня Хачатуров ждал, что рынок развернётся, и продолжал скупать эту бумагу, фактически в одиночку удерживая котировки. Но и он сдался, узнав, что акции «Юганскнефтегаза» начали продавать инсайдеры, связанные с этой компанией. Это был тяжёлый момент: за пять дней из миллионера Хачатуров превратился в должника. Впрочем, рынок все-таки развернулся, и до очередного обвала в 1998 году Хачатуров успел со всеми рассчитаться и ещё заработать.
К тому времени он был уже вице-президентом Бинбанка и управлял его портфелем ценных бумаг на $10 млн. Он пришёл в банк как обычный сотрудник, был помощником по инвестиционной деятельности, дорос до первого зама. На тот момент он был одним из немногих, кто понимал, чем дышит рынок. Портфель самого Хачатурова за счёт займов того же Бинбанка был примерно в полтора раза больше. Банку Хачатуров сослужил хорошую службу: ещё в марте 1998 года он полностью продал ГКО и перевёл большую часть портфеля в золото и валюту.
Хачатуров зарабатывал на фондовом рынке и после того, как президент «Славнефти» Михаил Гуцериев пригласил его в компанию. Первым делом стал скупать бумаги крупнейших «дочек» «Славнефти» — «Мегионнефтегаза» и «Ярославнефтеоргсинтеза», пользуясь креди-тами Бинбанка. В 2000 году «Альфа-Групп» Михаила Фридмана и «Сибнефть» Романа Абра-мовича готовились к приватизации «Славнефти» и стали скупать акции её «дочек». К 2001 году котировки выросли в 20 раз, доход Хачатурова с учётом «плеча» был куда больше.
В «Славнефти» вчерашний финансист отвечал за многие направления бизнеса, в том числе за схемы, которые компания использовала для минимизации налогов. Никаких особых ухищрений не было, «Славнефть» пользовалась теми же лазейками в законодательстве, что и все остальные, работавший тогда в нефтяной компании. Это были и фирмы-посредники, через которые нефть шла на экспорт, и схема с ЗАТО, и даже участие в съёмке кинофильмов. Масштабы экономии описывала в своём отчёте в 2001 году Счётная палата: только за период с 1999-го по начало 2000 года на счетах посредников «Славнефти» оказалось около 11,5 млрд рублей прибыли, поучаствовать в распределении которой государство не могло. Этот отчёт лёг в основу уголовных дел, фигурантами которых были менеджеры «Славнефти».
Состояние Хачатурова, избежавшего уголовного преследования, составляло на тот мо-мент несколько десятков миллионов долларов. Так что у Хачатурова были деньги не только на участие в приватизации первого пакета «Росгосстраха».
В 2002 году он наряду с бизнесменом Александром Мамутом, сенатором Валентином Завадниковым и другими инвесторами помог основателю «Тройки Диалог» Рубену Варданяну выкупить 80% акций инвесткомпании у Банка Москвы. Хачатуров был членом консорциума. Исходя из объёма финансирования той сделки доля партнёра в капитале «Тройки Диалог» могла составить до 20%. Хачатуров и Варданян были шапочно знакомы на протяжении многих лет, а активно общаться стали с 2000 года, когда «Славнефть» наняла «Тройку Диалог» для размещения облигаций.